На этой неделе у меня конкурс чтецов в школе, и я выбрала жанр прозы собственного сочинения. Поэтому вот вам оригинал конкурсного рассказа, написанного мной сегодня ночью, без цензуры(просто жестокие моменты не могу читать - вдруг к психиатру отправят). Тема - о красоте мира и смысле существования

***
Это был пасмурный и хмурый ноябрьский день, один из тех дней, когда со свинцово-сурового неба падают то капли осеннего дождя, то они же, но обернувшиеся от холода в форму снежинки, когда безмятежный спящий воздух вдруг просыпается и пробегает намеченный им путь, обернувшись порывом ветра, кружа и принимая под свое крыло замерзшую воду, или же меняя прямую траекторию полета еще нетвердых капель…
Полина же просто, не задумываясь об игре воздуха и воды, бежала по скользкому тротуару, обгоняя прохожих, к пришедшему на остановку автобусу, коих в ее городе – большом, энергичном, но безжалостным, прямо ноябрьское небо над головой – ходило много. Расширенные от прилива эмоций серо-зеленые глаза сузились до своего обычного средненького размера, едва только нога в испачканном кожаном сапоге коснулась истоптанных ступенек автобуса, а пальцы руки Полины ощутили спасительный поручень. Двери захлопнулись, и еще не отдышавшаяся от пережитого девушка начала поспешно расстегивать неподатливую молнию в кармане, где хранились деньги, черной подранной сумки. Наконец упрямая собачка начала двигаться, и Полина дрожащими руками достала две десятирублевые купюры, предназначенные для уже стоящей напротив кондукторши в цветастой форме, недовольно смотревшей на нее. Когда она искала себе место и наконец уселась на одиночное сидение у окна, во всех движениях  Полины была стыдливая скованность, звучащая как извинение перед кондукторшей, уже и сердиться забывшей на нервную девушку, одетую во все черное. К тому же у Полины были комплексы – она очень не любила свою внешность, свою очень худую фигуру при длинном росте, немного вытянутое лицо. Даже длинные каштановые волосы не оттеняли этой худобы, а вдобавок Полина очень любила стройнящий черный цвет. Она знала, что он подчеркивает ее недостатки, но почему-то именно в черной одежде ей было спокойней, и она всегда выражал ее внутренний мир...
Прошло минуты две с начала движения автобуса, и успокоившаяся Полина посмотрела в окно, где пролетали до боли знакомые окрестности – то старинные, то современные здания, магазины, названия и месторасположение которых девушка знала наизусть. Почти каждое утро Полина ездила в университет, и это утро не было исключением. Как хорошо, что она не опоздала на автобус… с одной стороны. С другой стороны, каждое утро глубоко, но отчетливо сначала просто закрадывалась, а потом овладевала сознанием Полины та мысль, что ей не хочется никуда ехать, никуда идти. Зачем поступать в университет, если все равно ощущаешь, что это только корочка, не обеспечивающая жизнь до конца, ради получения которой ты мучаешься… Ей так не хотелось и тогда, в это утро, ехать в то место, где тебя ненавидят… Полина невидящим взглядом уставилась в окно, превозмогая наступившее и уже заполнявшее грудь отвращение, смешанное с отчаянием, почти готовое к тому, чтобы выплеснуться наружу слезой. Нет. Никто не увидит ее слабости, никто не должен видеть ее в отчаянии. Кто, по сути, большинство людей – в университете, на улице, в этом автобусе? Просто те, кто думает в первую очередь о себе. Ведь если предложить, например, отдать все свои средства на помощь более нуждающимся, они не смогут этого сделать. Если они увидят жалкого человека, они или с отвращением, или же мысленно не замечая его, пройдут мимо, или с нарочитой наигранной жалостью подумают, что им некогда помогать, что это сделает кто-нибудь другой, но только не они. Полина чувствовала повсюду витающий в воздухе эгоизм каждого из окружающих ее людей, хоть и у некоторых, возможно, он развит в меньшей степени, или его даже нет. Но общий гнет, общая атмосфера неприязни не давала девушке довериться никому. У нее никогда не было друзей, никогда не было отношений, была только мать-одиночка, с которой Полина с детства ругалась по любому поводу. Привыкшая быть лишенной, девушка не могла разобраться, где правда, а где ложь, и найти то, о чем так мечтала… О понимании и неспособности предать, неспособности сделать больно.
Да, общая картина за окном в последнее время, в мертвенно-хмурый ноябрь как никогда соответствовала настрою Полины. И сейчас девушка хоть и не видела ее в малейших подробностях, находясь в себе, но промелькивающие образы создавали свой эффект, отчего она еще больше отгораживалась от такой неприветливой, жестокой и рутинной реальности. Так она и сидела, мысленно плача, как вдруг что-то резко изменилось… В малейшую долю секунды загруженность сменилась удивлением, а затем испугом, когда серая картина за окном сменилась чем-то пылающим, багрово-темным и очень сильным, не оставляющим права на сопротивление, даже на его попытку… Перед глазами все потемнело, Полина в страхе проваливалась куда-то в безызвестность, даже не успев толком понять, что произошло. Но что бы это ни было, оно было роковым и превосходящим все, что Полина и окружающие, она была уверена, видели и знали до этого. Она поддалась этому что-то, внутри осознавая неизбежность и даже хотя этого. Это был Конец. Долгожданное освобождение Полины, но пугающее ее все равно. Внутри расплылось некое новое чувство, неведомое девушкой до этого, словно какая-то тайна открылась ей, и Полина приобрела новую форму одной и той же сути. Она находилась в кромешной,  бесконечной и обволакивающей темноте. «Неужели это и есть мое освобождение, мой покой?» - мысленно задала вопрос Полина тому, кто принес ее сюда. Ответом ей был словно взрыв внутри себя и вокруг. Эмоции нового оттенка вдруг стали старыми, но более полными и понятными. Вместо темноты перед глазами девушки начали проплывать картины, воспоминания, словно перед глазами прокручивали кино о ней. Это произошло в одну сотую секунды, даже быстрее, чем ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ. Кое-какие воспоминания так и оставались перед глазами на фоне прокручиваемой ленты. Отец и какая-то женщина, говоря гадости, с чемоданами выходят из квартиры, оставляя плачущую мать, Полине пять лет. Картина полупустой, скупо обставленной квартиры, мать стирает что-то в тазике, вся потрепанная и уставшая. Вот ей уже семь, и счастливое, пытающееся скрыть тревогу лицо мамы, когда Полина входит в класс…Удивление Полины при виде лоснящихся и полненьких, маленьких одноклассников… Их взгляды, полные самодовольства и неприязни ней, очень сильно худой и высокой, одетой в старомодную одежду по причине их с матерью бедности.. Мальчик по имени Кирилл, в которого она влюбилась с первого взгляда и любила до четырнадцати лет… Блондинка Лена первый раз называет Полину нищей костлявой дылдой, после чего все начинают ее так обзывать. Вот ей десять лет… К ней за парту подсаживается новая девочка и представляется Дашей… Они с Дашей подруги, и идут за ручку первый раз в жизни Полины. Вот ей тринадцать… Полина с отвращением смотрит на свое обнаженное отражение в зеркале и разбивает его… Мать злится на нее, и Полина отвечает матом, за что получает по лицу кулаком, и у нее идет кровь… Новый учитель хвалит девочку, но в это момент находит на столе записку с признанием в любви Кириллу, которую Даша должна была ему передать… Смех, раздающийся при появлении девочки в классе, обнимаемая Леной за плечи Даша смотрит куда-то в сторону, Кирилл подходит к Полине и кидает ей в лицо записку, смеясь. Четырнадцать лет…Первый раз после издевок над собой Полина воздерживается от слез... Под тяжелую музыку девушка разрывает фотографию своего любимого. Шестнадцать лет… Лезвие, вонзенное в вену на руке, появление матери… Их очередная ссора… Полина стоит и держит в руках аттестат с одной тройкой, хотя она всегда училась на хорошо и отлично… Лена и Кирилл – пара медалистов. Семнадцать лет… Мать говорит, что продвинулась по работе, ей повезло, и теперь они не будут испытывать материальных трат, и что она сможет заплатить за учебу… Полина стоит перед зеркалом, одетая во все черное. Теперь она окончательно поняла, что детская влюбленность в Кирилла не стоила того, чтобы так убиваться, но просто эгоизм большинства людей гораздо хуже… Безразличные, искривленные отвращением или искривленные усмешкой лица однокурсников, когда девушка входит к ним. Полина подходит в столовой к девушкам, пытается поболтать, а они про нее распускают слухи просто от того, чтобы, занизив кого-то, повысить собственную самооценку – на следующий день некоторые  ее обходят стороной…
…Полина не могла теперь лить слезы, которые  она научилась подавлять, и которые так и оставались теперь внутри заледеневшей солью. Это было невыносимо – вспоминать все и быть неспособной очиститься слезами...
Вдруг взрыв внутри повторился, но на этот раз перед глазами Полины пронеслось… Что это было… Грудь наполнилась каким-то буйным, но удивительно светлым чувством, словно разрывающем душу на куски. Дневной, лунный свет, звезды, река, простые деревья, желтовато-багряные листья под ногами, набухающие почки, зелененькие молодые листочки деревьев, звук любимой музыки, запах свеч, вкус ее любимого шоколада – все это было лишь малой частью ощущаемого и видимого сейчас Полиной… Как она могла не замечать всего этого, если пути назад уже нет, эти чувства сменятся другими. Перед глазами промелькивали все пейзажи, которые она видела за свою жизнь… Но девушка смотрела на все другими глазами, ее переполняло желание хотя бы еще раз в реальности взглянуть и почувствовать всю эту красоту, перед тем, как уйти навсегда. Полину словно резало изнутри. Как можно было не замечать этой красоты, такой строгой, такой возвышенной, такой логической, но художественной, такой совершенно понятной и не имеющей ни единого изъяна, такой уместной, такой всем этим таинственной, завораживающей. Не может быть просто так, что все, объясняемое наукой, было одновременно таким художественно-красивым…
Еще один взрыв чуть не разорвал Полину, когда она вдруг увидела глаза матери… Ее единственной подруги, и близкого, понимающего, единственного, кто любил ее и делал ей добро. Как Полина вообще могла вымещать на ней злобу за несправедливость других? Этому лучику наипрекраснейшего света, озаряющего бесконечную тьму…
Без всякого взрыва картина поменялась, и Полина увидела знакомые скамьи в университете, лица тех, кто с ней учился. Она смотрела теперь на себя со стороны – скованная девушка в черном свитере и кружевной юбке старательно вела конспект, не отвлекаясь ни на что. Это было кажется, одно из первых занятий. Один из парней, сидящих сзади, резко поднял взгляд от записей, внимательно присматриваясь к каждому сидящему. Его взгляд остановился на Полине, и в нем отразилась тень какого-то сочувствия и понимания. Парень был с длинными темными волосами, завязанными в хвост,  с синими глазами, обыкновенный, ничем не примечательный, но вс-таки симпатичный. Полина, наблюдавшая со стороны, не помнила его имени – она старалась отгородиться от всех…
Еще одно занятие. Печальная девушка задумчиво смотрела в тетрадь. Тот же парень в этот момент оторвался от своих записей, и начал смотреть на нее взглядом… Нет. Этого не может быть. Как она могла не заметить? Наблюдающая Полина с изумлением смотрела на себя, неподвижную и холодную, и на то, как парень опустил глаза вниз, вздохнул и мотнул головой, словно что-то отгоняя от себя… Такой же, как она, скрывающийся под маской, но переживающий каждый день бурю эмоций, он не знал, что Полина была не такой холодной, как казалась. Сейчас она это точно поняла…Коридоры, столовая, крыльцо университета – она неизменно была погружена в себя, а он смотрел на нее горящими глазами, полными того чувства, о котором она мечтала, полными понимания, боязни и желания…Теперь он сидел один в какой-то каморке, освещенный свечой, и одинокая слеза капнула из его глаз цвета дневного ясного неба, которое Полина так и не смогла нормально разглядеть и полюбить, так же, как и эти глаза. Его взгляд был прикован к фотографии Полины, непонятно откуда у него взявшейся и повешенной на стене каморки…
«Прости меня!» - закричала девушка, вдруг снова получившая способность плакать, но не была услышана. Теперь он никогда ее не услышит…
Картина исчезла. Теперь Полина стояла в темноте, и через ее слезы, так долго запираемые в себе, все запрятанное горе, и новое горе выходило наружу. Полина до сих пор не могла поверить в то, что счастье было так близко, а она не сумела его разглядеть. Эту красоту мира, красоту жизни, красоту любви. Она хотела лишь покоя, и получила его. Но теперь он не был ей нужен. Полина чувствовала, что она недостойна даже этой такой внезапной смерти, не то, что жизни, которую она могла бы построить и излечить. Озлобленность и внутренняя слепота стали главными бедами, Полине не нужно было всего и сразу, а только маленький, но очень значимый кусочек счастья. Но она ошиблась, уподобившись
тем, кто когда-то причинял зло ей. Нет ей покоя в желаемой раньше смерти. Теперь для Полины желанней и прекрасней всего была жизнь, которую невозможно было вернуть…
«Ты начнешь все с нуля, но сохранишь понятое тобой. Ты найдешь покой», - сказал тот, кто, видимо, показал всю правду.
… Одинокая снежинка, колеблемая ветром, упала на землю рядом с местом, где был взорван автобус, и, оттаяв, снова стала водой, а не льдом. Только теперь ее ждал длинный и другой путь, прежде чем стать каплей дождя, падающей с небес.

Отредактировано Razorblade (12-11-2007 02:13:52)